Self Titled Mag
7 апреля 2008 г.
Когда “Self Titled” посетил Лиэма Хаулетта в его секретной студии, расположенной где-то в Англии, я ожидал застать его спешащим, торопящимся, поглощенным работой – тем более The Prodigy только что (если быть точным, пять минут назад) запустили новый, давно запланированный веб-сайт для своей первой студийной записи после “Always Outnumbered, Never Outgunned”. [Далее идет небольшой экскурс в историю группы, абсолютно ничего интересного] Итак, возвращаемся к Хаулетту, который на самом деле ничуть не взволнован. Пожалуй, он выглядит как человек, перед которым стоит четкая цель – а именно, вернуть группу к своим истокам, когда она возглавляла фестивали, когда их музыка оставалось предельно андерграундной, но взрывала колонки похлеще стадионных рок-хитов. Мы с Лиэмом около часа разговаривали о новом альбоме (ладно, о крупицах нового альбома – Хаулетт по-прежнему сохраняет полную секретность), об абсурдности понятия “электроники” как таковой и почему Justice заслуживают всего того шума, поднятого вокруг них.
- Я понимаю, что вы в данный момент заняты завершением своего нового альбома, но все же, когда мы можем ожидать ваших очередных выступлений в США?
- Мы, в самом деле, собирались выступить на “South By Southwest” и на паре других фестивалей в этом году, но, как обычно, работа над альбомом занимает больше времени, чем мы планировали. Так что, по сути, мы приедем к вам только после выхода альбома.
- Вы планировали сыграть на “South By Southwest”? Это было бы замечательно, учитывая то, что единственным значительным музыкантом от мира танцевальной электроники здесь был Моби, и то в качестве ди-джея.
- Да, мы собирались выступить там и проехаться с туром по окрестностям, но вместо этого решили закончить запись альбома.
- Окей, продолжаем. Одна из основных тем, которые я отел бы обсудить с тобой, это твои мысли о роли танцевальной музыки в сегодняшней Америке. Отражает ли “электроника” те надежды, возложенные на нее во времена вашего первого прорыва в Штаты? Каким был ваш первый тур? Как он прошел?
- Офигенно, на самом деле. Мы довольно рано заключили контракт с “Electra” и поехали в тур вместе с Моби, когда тот выпустил “Thousand”. [В 1992-ом Моби выпустил сингл “I Feel It/Thousand”, бисайдом которого был трек, содержащий рекордный ритм - 1000 ударов в минуту.] Одну ночь хэдлайнерами были мы, другую – Моби. Это было круто, знаешь? Мы замечательно провели время. К тому же мы были 19-летними парнями, пять недель колесящими по Америке на автобусе – это был классический рок-н-ролльный тур.
Ты должен знать – рейв-сцена в Англии была на своем пике в те времена, и было странно попасть из страны, где танцевальная музыка была массовой, в Америку, где нам приходилось объяснять, “что мы делаем”. Некоторые вливались в тусовку, другие, разумеется, думали: “Что за хрень?”. Тем не менее, мы всегда оставались непонятыми.
- Что ты можешь честно сказать о том, как восприняли электронику масс-медиа в США?
- Сейчас легко понять, почему тогда все так происходило, но в то время мы были возмущены. Типа, Что за черт? Да оставьте вы это, чем бы оно не было. Не пытайтесь наклеить на нас ярлык . Тогда мы не были лидерами электронного направления, и нам было без разницы, иссякнет оно или нет. Мы просто хотели сыграть в Америке и беспокоились только о том, не сломаемся ли мы. Что-то вроде, Lollapalooza? Мы? Wicked [можно перевести как замечательно , так и отвратительно – прим. пер.] .
-Но нельзя забыть одну важную особенность – танцевальная музыка никогда не достигала значительного успеха здесь, в США, ведь так?
- В Англии все произошло естественным путем. И я вижу, как это привлекало людей тем, что это было, типа, выше закона, неподвластно ему; это было нечто совершенно новое. Люди хотели, чтобы это произошло и в Америке, но этого не получилось сделать так же быстро или так же гладко, как хотелось бы.
- С твоей точки зрения, не потому ли в Англии рейв-революция случилась так непринужденно, что танцевальная музыка была сильно связана с вашей английской культурой, от музыки до вечеринок и до одежды?
- Абсолютно. Это было моим образом жизни на протяжении как минимум трех лет – с самого начала рейв-культуры в 89-ом году. После 92-го начался новый этап – в силу вступил Акт о криминальном правосудии, и музыка переместилась с открытых площадок в клубы. Когда это произошло, людям пришлось определиться с выбором конкретного клуба, чтобы слушать определенные стили музыки – в то время как на одном и том же рейве ты мог услышать и драм-н-бейс, и хаус, и брейкбит. Тот период был чрезвычайно скучен для меня, и поэтому тогда настало время для нашего нового самоопределения. Оно не было просчитано заранее – я просто занялся тем, чем мне хотелось заняться после, как казалось, многолетней рутины. Тогда мы начали выступать на более “рок-н-ролльных” площадках, и люди, которые хотели нечто большего, чем просто агрессивный звук, потянулись к нам.
- Получается, ко времени выхода MFTJG вы уже выступали на рок-площадках?
- Ага, потому что они были лучше, да и качество звука там было на более высоком уровне. Мы возвратились обратно к корням, чувак. В 90-ом, в 91-ом мы играли для двадцатитысячной толпы на рейвах; в 93-ем и 94-ом мы опять вернулись к выступлениям перед тысячью слушателей в колледжах и подобной фигне. Наша группа как будто начала свой путь заново – это была наша вторая фаза.
- Что стало “переломным” моментом для The Prodigy, по крайней мере в Англии? Ты взял небольшую паузу после выпуска своего первого white-label, ведь так?
- По сути, да, на некоторое время после этого. …Я помню, Carl Cox однажды играл свой сэт на трех деках, и на третьей он около получаса держал Everybody In The Place, будучи постоянно готовым запустить наш трек. Я не претендую на то, чтобы называться родоначальником брейкбит-культуры, но я определенно ощущаю нас её частью на пути отделения её от эйсид-хауса. С того времени, когда уже стало не так много рейв-команд, мы продвинулись вперед и стали известны как “та самая крутая группа из Эссекса” – оставшись при этом истинными рейверами, ходящими на все вечеринки и проводящими там ночи напролет. [похоже, Лиэм забыл, о чем его спросили – прим. пер.]
- Ты должен был ненавидеть британских журналистов, которые нарекли твою музыку детским рейвом - но тем больше тебя должны были взбесить другие группы, которые начали имитировать этот стиль.
- Эти музыканты были овцами, которые увидели успех Charly и попытались повторить его. Тогда я решил отойти от такой музыки. Мне никогда не было стыдно за собственные треки, но я помню одно особенное выступление в Шотландии, когда на сцене я подумал: Как меня это все затрахало, я хочу вернуться домой прямо сейчас и сделать что-нибудь новое . Начало 93-го, возможно, и стало той самой точкой перелома.
- Несколько минут назад ты высказал одну интересную мысль… Когда я впервые приехал в Англию, я был поражен тем, как в ваших музыкальных магазинах была рассортирована музыка – это выглядело как поделенный на шесть разных частей дом. В США все было совсем наоборот – все жанры, поджанры и поджанры поджанров были собраны в одну кучу под единой вывеской электроника . Разве эти образы мышления не противоположны?
- Может быть. Я вообще хотел сказать, что никто не желал, чтобы на него наклеивали ярлык. Ну вообще я могу говорить только про Англию. Когда произошла эта четкая классификация на жанры, я почувствовал, как порядок вещей серьезно изменился – но он должен был измениться, правда? Другие ритмы, другие звуки, другие темпы позволяют тебе оставаться заинтересованным, вдохновленным.
- В начале 90-х вы находили больше вдохновения в записях, что вы сэмплировали, чем в музыке ваших коллег по электронной сцене?
- Однозначно. Я всегда обращался к фанку и старым грувовым записям, потому что это основа брейкбита: целые треки наполнены грувом.
- Изначально ты был увлечен хип-хоп культурой, был би-боем… Что заставило тебя отойти от этого к танцевальной музыке? Было ли главной причиной то, что ты не негр?
- В то время хип-хопом увлекалось не так много белых парней. Единственным ориентиром мог бы быть первый альбом Beastie Boys – но это была скорее мультижанровая, чем чисто хип-хоповая запись. Это меня не прикалывало. После трех или четырех посещений подпольных рэп- концертов и стояния в углу, наблюдения за всем этим, я подумал: Нахер. Я люблю такую музыку, но это не то .
И вот однажды я встретил своего друга, который сказал: Тебе надо сходить со мной в один клуб, чувак, там будет круто . Я тогда пошел и понял, что нашел свое. У танцевальной музыки была и энергия, и общий склад, как у хип-хопа, но у нее была другая атмосфера. Мне нравилось такое сочетание.
- Существует один факт, который многие, похоже, забыли - танцевальная музыка берет свое начало в 80-х вместе с хаус - и техно-сценами. Но она до сих пор не стала мейнстримом как, например, хип-хоп стал им за тот же период. Как ты думаешь, почему это произошло? Почему танцевальная музыка завязла в андерграунде?
- Хип-хоп так прочно укоренился в уличной культуре, что большинство молодежи может найти самовыражение в нем. У танцевальной музыки никогда не было шанса попасть на тот же уровень, что и хип-хоп. Да она, по сути, и не должна была сделать это. И эти оба жанра сейчас там, где и должны были быть. Люди забывают, что танцевальная музыка на самом деле не является самовыражением. Это скорее бегство от жизни; тут гораздо больше гедонизма. Но и тут градус эскапизма варьируется. Лично я, например, никогда не увлекался трансом и подобной музыкой.
Кое-что сейчас меняется, особенно после того, как хип-хоп открыл для себя экстази и эйфорию быстрых ритмов. Эти две вещи объединились в единое целое, по крайней мере в Америке. В Англии же подростки читают свои телеги под быстрые танцевальные ритмы, и это все имеет мало общего с традиционным хип-хопом.
- Грайм до сиих на коне в Англии или пик увлечения им уже прошел?
- Не, сейчас рулит дабстеп. Действительно здорово видеть, как драм'н'бейс-музыканты вернулись к медленным темпам. Это давно забытое старое, чувак.
- То есть мы можем услышать трек в стиле дабстеп на новом альбоме?
- [смеется] Мне нравится этот стиль, но я не собираюсь его передирать.
- Возвращаясь к твоей точке зрения о хип-хопе… Должна ли танцевальная музыка выбрать тот же путь в США – обрести влияние, стать образом жизни, а не быть просто музыкантами и композициями ?
- Вопрос заключается в том, должна ли танцевальная музыка перейти на новый уровень, так? Хотим ли мы, чтобы она превратилась в мейнстрим? Нет. По крайней мере, этого не хочу я. Сама танцевальная музыка подразумевает под собой андерграунд и клубы, где люди колются и убегают от окружающего мира. Никто же не говорит: Эй, почему это гаражный рок 60-х сейчас не в моде, а? – и все по той же причине: это направление всецело принадлежит андерграунду. То же самое и с танцевальной музыкой.
- Осуждали ли Моби за то, что он стал слишком часто светиться - после того, как британская рейв-сцена была абсолютно безлична?
- О какой конкретно его эпохе ты говоришь?
- О времени Everything Is Wrong .
- А, ну было дело. Это тогда не понравилось людям вроде нас. По правде говоря, мы все виноваты в том, что отдавали свои треки для использования в фильмах и рекламе, но все же существует определенный уровень чистоты , честности, который необходимо поддерживать. Если честно, то я не могу сказать, что Моби действительно осуждали. Если хотите, он всегда старался заняться чем-то новым, отойти от того, над чем проводил все время. Он принадлежит к более коммерческому направлению танцевальной музыки – но я рад видеть, что он снова в какой-то мере возвращается к андерграунду.
- Я думаю, что некоторые его треки были основополагающими для развития танцевальной музыки.
- После того, как ты проходишь сквозь подобный успех, он становится тем, чего ты ожидаешь от музыки. Твои цели меняются, границы раздвигаются. Что до нас – то мы не хотим, чтобы наша музыка была исключительно андерграундной. Я слушаю подобные записи, но творить хочу в больших масштабах, чтобы мою музыку можно было играть на фестивалях – потому что мы созданы для этого. The Prodigy созданы для масс.
- Это не будет интервью с The Prodigy, если я не спрошу тебя про эру The Fat Of The Land. Что ты думаешь о том времени, оглядываясь назад?
- Все изменилось после того, как MTV стало поддерживать нас со всем электронным движением – называй это как хочешь. Но изменения были в лучшую сторону. К тому времени мы уже состоялись как группа, просуществовав около пяти лет. И по тому, как нас воспринимали люди, можно сказать, что мы были нечто вроде банды, рок-группы, в отличие от, например, The Chemical Brothers. Наши выступления были гораздо более живыми , у нас был свой имидж. Я не хочу сказать, что не уважаю химиков , совсем нет; они, Underworld, Daft Punk, мы – все двигались в немного разных направлениях, никто никого не копировал. Все были первопроходцами на своем собственном пути.
- Должно быть, после того, как живые выступления стали основной частью вашего внешнего облика, вы стали обращать много внимания на концерты при оценивании других музыкантов.
- Ага. Вот я слышал, что сейчас хорошие выступления делают Justice, и это хорошие новости для меня. Их концерты – одни из самых лучших на данный момент. Если ты имеешь дело с Justice, ты имеешь дело с настоящим качеством. Наверное, Daft Punk можно назвать их праотцами, но Justice все-таки отличаются от них. Они клевые чуваки.
- Вижу, они тебе нравятся из-за своего агрессивного саунда.
- Несомненно. Их музыка по-хорошему безумна, но она вполне зрелая и не звучит, как у новичков-подростков. Их саунд грязен, злобен и превосходен.
- Ню-рейв сцена все еще сильна в Англии?
- Ну, она была в некотором роде шуткой, запущенной Klaxons: Это не ню-вейв, это ню-рейв . Но она вышла из-под контроля. Некоторые группы безусловно хороши как имитаторы, но они почти не продвигаются вперед.
- Я знаю, что ты хочешь сохранить всю информацию о новом альбоме в секрете, но, может быть, ты все-таки расскажешь нам какие-нибудь детали?
- Ну, у меня есть название альбома, которое я пока не могу тебе сказать; у меня есть названия треков, которые я тоже не могу тебе сказать. Я хотел бы поговорить с тобой об этом, но сейчас не время, правда.
- Ладно, скажи мне тогда одну вещь: различаются ли треки по темпу и настроению?
- Да, вполне, но у них есть одна общая черта: они все будут играться вживую. Новый альбом будет безусловно более захватывающим, чем предыдущий. AONO был скорее моим сольником, но это как раз то, что нам было необходимо тогда. Однако новый альбом однозначно станет нашим возвращением к корням.
- Помог ли тур после сборника Their Law: The Singles вам снова сдружиться?
- Несомненно, хотя нашей первой реакцией было Вашу мать, нет, нет и еще раз нет. Мы хотим делать новый альбом . Но, в конце концов, это все-таки было неплохо. Тот сборник провел черту в нашей карьере – мы покинули лейбл, и все были счастливы. Тур действительно скрепил нашу группу обратно, и мы почувствовали, что нам еще есть, что сказать.
- Каковы были те выступления? Напомнили ли они вам, что у вас в США все еще есть преданные поклонники?
- Те концерты были классными, особенно порадовала реакция публики на Coachella в 2005-м году. Это, возможно, был лучший отклик публики, который мы когда-либо получали в Америке. Все это напомнило олдскульную Англию, так была наэлектризована атмосфера перед концертом.
- Последний вопрос, Лиэм: можем ли ожидать, что новый альбом выйдет в этом году, или ты собираешься методично его откладывать, как это было с предыдущей записью?
- Не, чувак, нет. [смеется] Сейчас мы снова ускоряемся, и, по моим расчетам, нам осталось всего три месяца работы, так что альбом будет выпущен немногим позже в этом году.
