Стало известно, что в этом году Карл Крэйг номинирован на Грэмми за ремикс на «Like A Child» проекта Junior Boys. В честь такого события миксмаг.ру публикует перевод интервью с Карлом.
Если и есть сегодня кто-то, к кому музыканты выстраиваются в очередь за ремиксами то это человек-детроит Карл Крэйг. После того как в конце 90-х своим проектом Innerzone Orchestra, Крэйг задал моду на эклектизм и заискивание у джаза, многочисленные ремиксы стали главными репрезентациями его таланта. Давно так не пульсировали танцполы в разных уголках земного шара в такт ритмов американского вундеркинда. В прошлом году он стал для многих человеком года, в музыкальном отношении, и, кажется, готов защитить этот титул, с большим количеством нового материала, не лишенного фирменного стиля, эклектических идей и эмоциональной палитры, отличающей его от всех прочих. У него свой собственный неповторимый звук. Нельзя сказать, что он отточен и чист, скорей слегка небрежен и непосредственен. С другой стороны, в сравнение с такими детройтскими музыкантами как Тео Пэриш или Омар С его звучание бесспорно кажется отполированным.
Говоря о минувших победах Крэйга, нельзя не упомянуть его ремикс на «Falling Up» Тэо Пэриша, ставший настоящим гимном. Еще только вышел промо диск, а композиция уже играла на всех мировых клубных площадках. Когда же спустя четыре месяца на английско-японском лэйбле Third Ear Recordings была издана десяти дюймовая пластинка, то от «Falling Up» уже невозможно было укрыться.
С тех пор, укрепляя его позицию самого влиятельного представителя детроитской техно-тусовки, с завидной регулярностью но, нисколько не теряя в качестве, выходили все новые композиции. Два трека, на его собственном лейбле Planet E («Darkness» а теперь еще и «Chez satan»), а так же длинная вереница ремиксов. Сегодня Карл Крэйг просто повсюду. Он может из откровенно посредственного трека, сделать, хороший, а когда к нему в руки попадают достойные экземпляры, то на выходе получается нечто незабываемое. Количество людей желающих, чтобы Крейг поработал над их композициями все растет. Он добрался уже до Massive Attack и Xpress 2. При этом Карл обладает поразительной свежестью во взглядах, с каждым треком открывая все новые горизонты. Разве что микс, сделанный для британского коллектива Goldfrapp, слегка отдает самокопированием.
Берлин, отель Эспланаде. Карл Крэйг сидит в элегантном темно-синем костюме, в кафе при отеле и не спеша, пьет свое пиво. Можно подумать, что он в деловой поездке. Хотя отчасти так и есть. Когда-то он сказал, что может, дотронувшись до дверной ручки своего номера в отеле определить количество звезд апартаментов. И сейчас, видя, как вольготно он себя чувствует, охотно в это верится. Последний день двухнедельной поездки по Европе. Меньше месяца назад он уже был в Берлине и отыграл незаявленный сет в Panorama Bar. Стандартный сет Крэйга: очень много собственного материала и классика. Немного Hi-NRG, чуть-чуть Italo, электро, и до неприличия большое количество треков из родного Детройта. Это было днем, после полудня, что-то вроде биг-хит-шоу. И потеющие ломающиеся в танце, на переполненном танцполе клуба, тела, были просто счастливы.
Крэйг в хорошем настроении. После традиционного посещения Hardwax у него в руках несколько пластинок. Тут его взгляду предстает, паркующийся возле отеля, хромированный Harley Davidson, на котором сидит щуплый мужчина в кожаной куртке. В глазах Крейга появляется искра воодушевления.
Вау ... я так люблю мотоциклы. Бог мой, это фантастика. Как хочется однажды на таком прокатиться. Появись я на такой машине в даунтауне Детройта, меня бы там и закопали , Крэйг весело смеется. Очень люблю дорогие красивые вещи. Машины, мотоциклы, не важно. Но я не коллекционер. Хотя с удовольствием в них копался бы, следил за ними, полировал. Возможно, я когда-нибудь этим еще займусь . Крэйг продолжает зачарованно смотреть на отполированный, хромированный мотоцикл. Когда владелец оказывается в пределах слышимости, он зовет его:
«Я прошу прощения, скажите это мотоцикл новый?»
Зависит от того, что понимать под словом новый .
Вы его давно купили?
Нет, 3 года назад .
Они еще производятся?
Каждый год. Небольшими партиями .
Ах, окей... я просто хотел знать: это настоящий Харлей из Америки? Ни какая-нибудь имитация с логотипом на бензобаке?!
Это Харлей, но, изготовленный по спецзаказу .
(воодушевляется) Карл Крэйг приближается к нему и спрашивает с довольной ухмылкой: Не уверен, что имею право задавать такие вопросы и все таки. Сколько стоит такой, изготовленный по спецзаказу красавец?
Примерно как кабриолет .
Как кабриолет Мерседес SL 500 или…
... примерно как хороший кабриолет Audi .
О, окей. Спасибо. Удивительно красивый мотоцикл .
В то время как «кожаный мужчина» продолжает свой путь в гостиничный холл, Крэйг рассматривает Харлей с воодушевлением, и только спустя несколько минут отвлекается, чтобы дать интервью. Он хочет знать, почему мы его интервьюируем. Я пытаюсь объяснить. Охотно меня выслушав, он ухмыльнулся и сделал глоток пива. Дальше началась беседа.
В течение последних месяцев у тебя наблюдался сильный всплеск творческой активности.
Я так понимаю это не вопрос, а скорее констатация факта. Просто я следил за тем, что бы весь материал был издан. А в паузы между новыми релизами, переиздавал свои старые работы. От пластинки «Just another day» и до «Tres Demented» прошло полтора года. За это время был переиздан альбом «Landcruising» и кое-какой материал из серии Classic, они принесли мне неплохую прибыль.
Есть такое мнение, что для тебя танцпол стал приоритетом, музыка снова стала, ориентирована в большей степени на танцы. Или это заблуждение?
Последние двенадцать месяцев я играл свой материал в основном в клубах. Прежде всего, это связано с моими выступлениями в качестве диск-жокея. Для меня как для артиста, это прекрасная возможность «прорекламировать» свою музыку и получить больше поддержки. Хотя многое происходит совершенно подсознательно. Когда я делал ремикс для Дели Гонсалеса и Гавина Рассома, я совершенно не думал о том, что под это будут танцевать. Прежде всего из-за всех этих авангардных клавишных примочек. Они по-моему на танцпол действовать совершенно не должны.
Ты выработал свое неповторимое звучание, которому в Европе многие пытаются подражать. Как ты на это смотришь?
В том, что касается музыки, я очень открыт. И вдохновение не сидит на одном месте, оно то здесь то там. Музыка так и живет. Мое мнение касательно того, как техно и Хаус стали тем, чем они являются сегодня очень простое. Мы вдохновлялись Kraftwerk, филадельфийским соулом, Джорджем Клинтоном, Джеймсом Брауном, всем, что делали Motown. Волна шла из Чикаго в Детройт, из Детройта в Лондон, назад в Детройт, потом бам и она уже в Амстердаме, бам, в Германии и так далее. Вдохновение путешествует из одного уголка земного шара в другой, оно не сидит на месте. И в первую очередь, в таком глобализованном мире как наш. Проблема в том, что люди все чаще и чаще забывают отдавать дань уважения тем, кому они обязаны. Я никогда не забываю сказать спасибо. И так было всегда. Kraftwerk, Liaisons Dangereuses, это большая двойка, оказавшая невероятное влияние на меня. И если сегодня я слышу Джеймса Холдена и мне, нравится его музыка, то я непременно должен об этом всем рассказать. Если мне нравится поп-музыка, то и об этом я должен заявить во всеуслышание. Все же, долго было так - если ты любишь коммерческую музыку, то тебя со всех сторон гнобить начинают. И если тебе не говорят этого в лицо, то шушукаются у тебя за спиной. (имитируя возмущенный голос) «Не могу поверить, что Карл Крэйг сделал такую коммерческую фигню. Но это действительно так». Думаю, что именно поэтому музыка стала пробуксовывать, она не развивается. Если нельзя опираться на то, что тебе нравится, на что тогда нужно?! Взгляните хотя бы на Фаррела и компанию, их деятельность порочна. Моя нет. Я в жизни не смог бы сесть в студии с Бритни Спирс и при этом написать хорошую музыку. Да мне в голову ни одна идея не полезет. Нужно уважать людей, за то, что они делают. Но Фаррел делает это профессионально.
То есть тебе совсем не интересно поработать с поп-звездой?
Ну если мне достаточно толстую пачку денег на стол выложат то почему бы и нет. (смеется) Я между прочим совсем не считаю себя таким уж хорошим ремикcером. Я говорю о том, что все течет - все меняется. Это наша действительность. И если завтра мне в дверь постучит Мадонна с пятьюдесятью тысячами долларов при себе я не буду против. А то она так долго деньги на мой счет переводит, что я никак не могу приступить к созданию ремикса. Я могу представить себе, что скажем с Беатой Бартель из Liaisons Dangereuses, у нас могло получиться интересное сотрудничество. Но это несколько другое. Хотя, в сущности, мне все равно. Я так думаю, что если какая-нибудь телка поп-звезда захочет заполучить меня, то появится возможность помимо всего прочего еще и трахнуть ее…(Немного подумав)…хотя у меня есть девушка, так что и это мне не интересно. Но вот если нанять двух старлеток порно-звезд что бы они друг друга ублажали, а я за этим наблюдал…(смеется)
Я недавно разговаривал со своим американским другом, и он сказал, что никак не может взять в толк, почему так популярен Генрих Шварц, например, хотя он всего лишь, по его мнению, жалкая копия того же Мудимена или Тэо Пэриша. Что ты думаешь по поводу таких высказываний? Ты ведь дружен с Тэо Пэришем и Мудимэном.
Звук у немцев очень чист, как правило, очень выверен, педантично точен. В противовес, большинству того, что доносится из Детройта, наше звучание скорее грязное. Будь то я или Тэо Пэриш, без разницы. Недавно говорил с Ричи, правда не о музыке, но об одной немецкой особенности, которая я думаю напрямую связана с ней. Он мне рассказал, что как-то разгорелся спор с одним немцем, и причина спора стала ему понятна до конца только тогда, когда он овладел немецким языком в совершенстве, очень важны были мелочи. И я думаю, что немцы в музыке намного более аккуратны, нежели американцы. Если ты из Детройта то ты говоришь, ОК, давайте запишем трек, и делаешь это очень быстро. Вот Генрих Шварц работает, например, намного кропотливее, чем Тэо или Мудимен над звучанием. Они, конечно, сильно на него повлияли, но это не плагиат. У его музыки свой собственный характер. Кенни Диксон младший скажем, тоже более дотошен в плане звука, чем Пэриш. Он гораздо больше времени этому аспекту уделяет. А у Тэо почти по детски непосредственный подход к написанию музыки. Он подолгу не раздумывает над тем как бы ему звучание улучшить, а пытается сделать все хорошо и быстро, что бы приняться за новый проект. Тут все от характера зависит, при работе с музыкой. Неважно пользуешься ли ты «цифрой» или же аналоговыми инструментами, в конечно счете музыка отражает твою личность, а не возможности технологий. Средства, которые ты применяешь, всего лишь формируют почерк. Когда что-то получается, и это что-то только твое, особенное. Люди как Лусиано, Джеймс Холден или Генрих Шварц являются тому хорошим примером.
Я где-то читал, что твой отец помогает вести дела лэйбла Planet E. А поддерживали тебя родители, в желании стать музыкантом?
Сначала они были против. Радикально. Но родители они и есть родители. Для своего ребенка всегда хотят только лучшего. Мои предки в этом смысле ничем не отличаются от родителей любого другого засранца. У них всегда была постоянная работа. Многие годы. И их планы относительно того, чем я буду заниматься сильно отличались от моих. Я вот вспоминаю, какие у нас были споры когда меня впервые пригласили играть в Англию. Я им говорил, что такого шанса у меня может больше и не быть.
Сколько тебе лет тогда было?
Мне было 19 или 20. Конечно, я был вне себя от счастья. Моя интуиция мне подсказывала, что в этом я прав. Интуиция моих родителей работала, в каких то других вещах, но здесь их подвела. Я должен был сделать то, что должен.
У них был страх перед наркотиками, гедонизмом и искушениями ночной жизни?
Да, и это тоже. Кроме того, музыкальная индустрия не нравилась им как таковая. Это такой бассейн с акулами. Выживают сильнейшие. Есть люди, которые удерживаются на плаву, эта драка их чему-то учит, и те, кто ломаются. Всегда есть много необъяснимых факторов, влияющих на то успешен ты в этом бизнесе или нет. Родители хотели оградить сына от всего этого. Страх перед наркотиками был очень силен и принимал уже почти параноидальные формы. Но сегодня я рад, что они об этом так заботились. Кто знает, может без их волнений, я забросил бы музыку и подсел на крэк. Грань очень тонкая. Кроме того, всегда нужно помнить насколько тяжело приходится чернокожим в Америке. Сформировавшиеся и укрепившиеся взгляды на черных, проецируются и на культурные сферы. Поэтому ты хочешь стать лучшим чернокожим из всех чернокожих. Лучшим и как личность, а не только как бизнесмен или музыкант. Ты не хочешь иметь ничего общего с наркотиками и проституцией. Со всем тем, что входит в стереотипный образ черного мужчины.
А по задумке твоих родителей кем ты должен был стать? Врачом?
Нечто в этом роде, но штука в том, что нельзя сделать из человека врача, если он для этого не создан. Я с детства уже все свободное время отдавал музыке, и навряд ли стал бы профессором химии. Они в принципе не хотели ничего конкретного от меня, просто нормальной стабильной работы. Что-нибудь не выходящее за рамки закона.
Когда взгляды твоих родителей изменились?
Мой отец не долго переживал по этому поводу. У нас с ним прекрасные отношения. Мама не могла смириться с тем, что я зарабатываю на жизнь музыкой. И не свыклась с этим до сих пор. У нас с ней не всегда получается общий язык находить. Родители должны понять, что если их ребенок делает карьеру техно-музыканта, то он становится бизнесменом. Большинство родителей хотят для своих детей такую работу, которая поможет им уверенно стоять на ногах, обрести стабильность. Мой отец около 30 лет проработал на почте, мать – 20 лет преподавателем. И перспективы были соответствующие. Сегодня, правда, все не так уже. У моего деда было собственное дело, отец тоже ведет свой бизнес, моему дяде принадлежало несколько баров в Детройте. В семье есть, одним словом, примеры самостоятельности в жизни. Но когда речь идет о твоем собственном ребенке трудно, видимо, оглядываться на кого-то.
У тебя тоже есть дети?
Да, у меня двое. Однако они еще маленькие и такие вопросы пока передо мной не стоят.
Можно ли сказать, что ремиксы всегда играли очень важную роль в твоей карьере, что они выводили тебя на все новые высоты?
Да, безусловно.
Есть ли один, который тебе особенно ценен? Может быть, какой-то сыграл особенную роль?
Сложно сказать. Я все люблю. Я к ним отношусь так же как к своим собственным трекам. В каждом из них есть частичка меня. Какое то время назад у меня получилось один за другим сделать несколько очень удачных работ. Ремикс на Beanfield и микс для Цезарии Эворы. Было еще несколько, что пришлись очень кстати в то время, и остаются до сих пор довольно сильными. Вопреки всему для меня самая большая загадка это, почему ремикс на Тео Пэриша стал таким популярным.
Вероятно, потому что его играли повсюду.
Возможно. Но не в первый раз подобное с моими треками происходит. С пластинками Paperclip People было примерно то же самое. Композиции с Detroit experiment играли как хип-хоп так и хаус-диджеи. Для ремикса на Beanfield даже видео было снято. Почему именно этот, не понимаю. Хотя есть одна теория. Многие из ранних ремиксов были выпущены под псевдонимом C2. Все последние - выходили под именем Карл Крэйг. Вероятно, в этом и кроется причина. Недавно звонил Деррик Мэй и мы говорили о страничке на MySpace, которую я веду под именем C2. Деррик сказал (имитируя возбужденный голос Мэя): «Чувак, у тебя друзей станет на пару тысяч больше, если будешь писать под именем Карл Крэйг» (смеется) и я подумал тогда, что на это не поведусь. Но с другой стороны он, я думаю, был прав.
Ты часто бываешь на MySpace?
Я совершенно зависим. Вот мы здесь сидим и трепимся а я только и думаю как после интервью пойду и сяду за MySpace. (смеется) Нет, честно, люблю Myspace. Я очень люблю смотреть странички других людей. Например, недавно побывал на великолепной страничке Vangelis. У него там внизу надпись такого содержания примерно: «Личная страница Vangelis, находится в разработке с 1995 года, как думаете MySpace выставит ему счет?» (смеется)
Твой лейбл в последнее время, кажется, работает исключительно на выпуск Карла Крэйга. Я слышал, скоро все должно снова измениться.
Planet E часто менял свой курс. Были времена, когда лейбл расширялся, а были когда наоборот, артистов становилось очень мало. Между прочим, это мой лейбл. Мой бизнес состоит в том, что бы продвигать в первую очередь свою музыку, а не открывать постоянно новые имена. И Planet E, это лейбл, прежде всего, для моей музыки. Если я выпускаю других артистов, это значит, что ценю их так же, как себя и являюсь большим поклонником их музыки. На Planet E появится несколько новых артистов. Пластинка Мартина Буттриха, как пример. Я думаю, что те треки, что он мне дал, его самые сильные …(немного подумав)…слушай, скажи, а Буттрих это для немцев нормальная фамилия вообще-то?
Вполне. Для американца звучит, наверное, странновато.
Это как с голландским языком, мне в нем всегда слышится «Cock». Как я уже сказал, будет несколько новых артистов: Lazy Fat People из Англии, Сантьяго Салазар из Los Hermanos, под именем Ican очень живые треки с про-мексиканским оттенком у него получились, и Маркус Белграв, я с ним как раз встречался недавно. Мы решительно настроены вместе сделать новый джазовый альбом. В следующем году должен быть готов мой новый альбом. Так что лейбл растет.
Тебе не кажется, что сейчас в электронной музыке, пытливый ум уступил место форменному функционализму?
Время делать такие альбомы как Autechre проходит. К сожалению. Когда в середине 90-х выходил «Landcruising», очень сложный, комплексный альбом, в такой же степени, как и пластинки Paperclip People тогда это все очень соответствовало духу времени, в электронной музыке был подъем.. Сейчас музыка не так сложна, как она была когда-то. Электронная музыка, хип-хоп, не важно. Схема обычной поп-песни неминуемо приходит на смену любой музыкальной структуре. Массы хотят понимать музыку быстро и без особых усилий, а это ведет к тому, что коммерческая музыка станет все проще.
И, мы также, слышим всякую фигню, идем в студию и делаем треки с похожим подходом. Сейчас едва ли можно найти песни, в который сохранилась классическая структура – вступление, стихи, припев и т.д. Это уходит. Сегодня есть риф, луп. Сегодня так музыку пишут. Это очень просто.
То есть и твои треки стали менее сложными?
Да. Но с другой стороны, если музыка стала проще, то здесь наверху (показывает на голову), все стало намного сложнее. (смеется)
Оригинал интервью был опубликован в 104 номере журнала De:Bug
Перевод с немецкого: Гугл Мапс
